Название: Ты уже повзрослела, но ещё не выросла, а я уже стар, но только теперь взрослею
Место действия: Готей, Общество Душ
Время: Спустя пару недель после Зимней Войны
Участники: Ise Nanao|Kyoraku Shunsui
Последовательность постов: аналогичная
Завязка: Обычный вечер в Готее. После приказа сотайчо увеличить количество и повысить качество отчётов о деятельности отрядов, а также долю участия в них капитанов, даже Кьёраку Шунсуй порой был вынужден допоздна засиживаться за бумагами при свете масляных ламп. Но Исе Нанао необходимо поговорить со своим капитаном о том, что прежнего отношения к ней, как к ребёнку, больше быть не должно. Прошли времена Маятника, прошла война - пора начинать новую главу жизни.
Ты повзрослела, но не выросла, а я уже стар, и лишь теперь взрослею
Страница: 1
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться12011-09-16 23:21:02
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-08-31
- Приглашений: 0
- Сообщений: 83
- Уважение: [+0/-0]
- Провел на форуме:
1 день 20 часов - Последний визит:
2012-02-24 15:51:14
Поделиться22011-09-21 18:50:01
- Я не пью саке, я его синтезирую
- Зарегистрирован: 2011-09-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 312
- Уважение: [+13/-0]
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 дня 2 часа - Последний визит:
2012-02-19 01:25:01
Кап-кап…
Косой дождь стучался в плотно сомкнутые седзи.
Кап-кап-кап…
Разноголосая дробь крупных капель. Стаккато разбавляло нудный шелест. Моросило. Вот уже четыре дня.
Кап-кап-кап-кап…
Три дня они почти не покидали давящее пространство кабинета. Потолки стали казаться ниже, стены… ближе. Их всегда двое. И оба сидят. Пишут. От этого ей непривычно тесно. И горько, словно ее поят жасминовым чаем, заваривая его все более крепким. Молчание угнетало, а редкие реплики капитана с намеком на жизнерадостность только еще больше раздражали. Наверное, окончание войны принесло ему облегчение. Его же лейтенанта оно вскоре покинуло, так покидает свое гнездо перелетная птица. Это «теперь все будет хорошо» больше напоминало ей приторный как леденец обман, будто ее утешали как ребенка, набившего себе шишку. Обиднее было то, что она ей даже не дали набить себе шишку… а кормили сладостями без какой-либо веской причины.
Кап-кап... кап-кап…
Фудэ зависло в двух бу от последнего столбца.
Кап...
На прошлой неделе она навестила своего все еще не вышедшего на пенсию учителя по классу кидо. Видно, его совсем одолел склероз, так как при виде ее он широко улыбнулся, демонстрируя вставную челюсть, и поздравил свою ученицу с повышением. Уж лучше бы он вовсе забыл, кто она. Нанао, вопреки обычной своей почтительности, посчитала нужным напомнить старику, что она уже как… много лет лейтенант. Тот не растерялся и , хмыкнув, ответил, что и это похвально – пробыть лейтенантом столько времени. Отчего-то Исэ не смогла записать комплимент на свой счет. Если бы не капитан Кьераку…
Это «если бы» щемило ее грудь своей противной двусмысленностью и раздваивало Исэ на две доли: одну – пессимистичную и более правдивую, вторую – оптимистичную и самонадеянную. По дороге обратно ее мысли вместе с дождевой водой утекали в канаву. Кап-кап-кап… билось небо об зонтик над ее головой, пока внезапный порыв ветра не вырвал ее единственное укрытие из рук. Пока Нанао догоняла зонт, она дважды поскользнулась и трижды наступила в лужу. По возвращению в отряд Исэ отбросила его прочь. Она так же, не рассчитав силы, излишне старательно протерла запотевшие стекла очков: те треснули.
Нанао вздрогнула, отгоняя от себя посторонние думы. Сорвавшаяся капля чернил расплылась маленькой черной кляксой с серыми краями. Лейтенант Исэ нахмурилась и неуклюже шлепнула фудэ по бумаге, размазывая излишки до жирного овала.
«Никуда не годится…»
Она смяла лист, испачкав пальцы. Затем отбросила кисть и грубо оттолкнула соседнюю стопку, которую возводила с самого утра. Этот критический донос на собственный отряд вызывал в ней отвращение. Ко всему…
«Надо начинать заново, все заново…»
Новая пара очков стискивала переносицу, словно изощренный инструмент для пыток. В висках постукивало…
Кап-кап-кап-кап…
Нанао надвинула очки на лоб и принялась разминать переносицу. Сейчас капитан вслух отметит ее усталость и пасмурный настрой…
Она посмотрела в его сторону. Розовое пятно в маслянистом свечении за темно-коричневой тучей-столом. Нанао отчаянно захотелось его прогнать. Как видение. И потом налить себе кисловатый настой из шиповника. В конце концов, возиться с писаниной – ее прерогатива.
– Капитан Кьераку… – разлепила она сухие губы, – почему бы вам не отдохнуть? Я все сама закончу.
"Вот бы согласился без лишних вопросов..."
Отредактировано Ise Nanao (2011-09-22 01:35:57)
Поделиться32011-09-27 12:41:36
- Кампанейский шинигами
- Зарегистрирован: 2011-09-09
- Приглашений: 0
- Сообщений: 29
- Уважение: [+4/-0]
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
8 часов 45 минут - Последний визит:
2011-10-11 07:59:34
- Ты когда-нибудь слышала об известном астрономе и математике Омаре Хайяме? - Шунсуй, не поднимая головы, не глядя в сторону своего лейтенанта, продолжил водить кистью по бумаге, небрежно брошенной около часа назад на и без того изрядно заваленный письменный стол.
Они провели вдвоем достаточно времени, чтобы Кёраку сумел заметить тот очевидный факт, что его лейтенант, по-видимому, находится в крайне тягостном и печальном расположении духа. Это просто кричало через измученные взгляды, которые Нанао кидала в его сторону, ошибочно полагая, что он ничего не замечает; просвечивало сквозь полные усталости движения девушки, потерявшие свою строгую, отточенную четкость, присущую в его отряде лишь ей, через невольную резкость, с которой она только что скомкала ни в чем не повинный лист бумаги.
Прежде чем написать на нем что-то, Нанао несколько минут немигающе и слегка жутковато смотрела на него, словно бы забыв, где находится и что делает, потонув в каких-то своих раздумьях. Конечно, Шуснуй не отказал себе в удовольствии полюбоваться ее задумчивой изысканной красотой, однако, у прелестных девушек для уныния и тоски должны быть свои пределы, перейдя через которые они вполне могут потерять часть своего очарования. Ведь кому даже из самых прекраснейших женщин могут пойти круги под глазами или опущенные уголки губ?
Поэтому вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, озвученный голосом, полным скрытого усталого раздражения, он предпочел задать свой. Хотя вполне мог представить себе в деталях, как на мгновение в ее глазах промелькнет холодная фиалковая зарница. Еще бы! Он посмел проигнорировать ее щедрое предложение об отдыхе. Потом она привычно возьмет себя в руки и, сохраняя видимое спокойствие, процедит что-нибудь сквозь зубы или, поправив очки в тонкой оправе, выразительно промолчит. Но он не собирался предоставлять ей шанса не дослушать своего непутевого старого капитана и сбить его со взятого на крейсерской скорости курса.
- Сейчас каждый, кто слышит это имя, сразу же вспоминает не научные труды, написанные им во время жизни, а рубайят, полный юмора, философии и вольнодумия, прославляющие любовь к женщинам и вину. - Шунсуй все также не смотрел на милое лицо своего лейтенанта, - Говорят, он писал их на полях своих изысканий. Думаю, таким образом Омар Хайям давал себе отдохнуть, переключаясь на вопросы, далекие от математики или астрономии. А еще я думаю, - он наконец поднял взгляд, полный затаенного карего лукавства, на Нанао, застывшую неподалеку, - нам бы тоже не помешало учиться у великих этой способности отрешиться от проблем и забот даже за работой. Как ты считаешь, у меня получилось?
Он с какой-то мальчишеской улыбкой, удивительнейшим образом контрастировавшей с небритой физиономией, продемонстрировал Нанао листок бумаги, над которым в поте лица корпел весь предыдущий час.
На нем черной тушью были изображены несколько набросков кота, охотящегося за бабочкой: вот кот притаился в засаде, а вот он был изображен уже в прыжке, однако, уже на третьем наброске бабочка смело сидела на глупом кошачьем носу.
Кёраку не считал, что его рисунки обладали какой-то художественной ценностью, да и сделал он их скорее для того, чтобы хоть немного оживить приунывшую шинигами. А там, кто знает? Может быть, она захочет продолжить предложенную им игру и немного развеяться, оставив хотя бы на пару минут эту скучную, монотонную рутину, которая, к сожалению, никуда не убежит.
Поделиться42011-09-28 23:56:42
- Я не пью саке, я его синтезирую
- Зарегистрирован: 2011-09-10
- Приглашений: 0
- Сообщений: 312
- Уважение: [+13/-0]
- Пол: Женский
- Провел на форуме:
3 дня 2 часа - Последний визит:
2012-02-19 01:25:01
Поначалу ей показалось, что капитан ее не услыхал, так как его касса даже не шелохнулась. Странно, ведь ее слова хоть и прозвучали немного смазанно, но, тем не менее, достаточно разборчиво, чтоб долететь до его ушей отнюдь не каким-то там бормотаньем себе под нос. Если б Кьераку не возил рукавом по бумаге, то Нанао заключила бы, что тот просто… заснул в сидячем положении.
– Ты когда-нибудь слышала об известном астрономе и математике Омаре Хайяме?
Нанао нахмурилась, когда по воздуху до нее, наконец, дотек, как река по плато, неспешный баритон капитана.
«То ли он так скрывает, что действительно ничего не расслышал, то ли… дает понять, что в любом случае… я могу считать, что он не расслышал».
Быть может, ей стоило воспользоваться правилами им же предложенной игры и притвориться слегка… глуховатой.
Видно, текущее… мазанье кисточкой приковало его взор. И это был также верный признак риторического вопроса: капитан не собирался немедленно выуживать из нее ответ, иначе бы давно запустил именно эту невидимую удочку из его набора. Однако словесный поплавок уже дрожал на поверхности, и крошки для приманки тоже были разброшены. Кто-кто, а Нанао была прекрасно осведомлена насчет рыбацкого мастерства Кьераку Шунсуи. Чем резвее его добыча билась, тем скорее утомлялась… если, конечно же, она не была настолько крупна, чтоб утащить капитана под воду вместе со всеми снастями. Обычно Исэ клевала сразу… заглатывая его крючок, чтоб потом раздраженно дергать леску и иногда попадать хвостом по небритой физиономии. Но сейчас… бесконечная усталость обвилась вокруг Исэ шелковыми лентами, укрывая заодно так и не успевшие разгореться угли недовольства.
– Сейчас каждый, кто слышит это имя, сразу же вспоминает не научные труды, написанные им во время жизни, а рубайят, полный юмора, философии и вольнодумия, прославляющие любовь к женщинам и вину.
Нанао склонила голову набок и повела плечом, вырываясь из незримого тугого плена. Его речевой поворот потревожил ее едкое остроумие.
«Что ж… после Омара Хайяма остались его рубаи хотя бы… а вот после вас… разве что коллекция пустых бутылок и внушительной толщины кипа красочных жалоб с обвинениями в домогательстве».
– Говорят, он писал их на полях своих изысканий. Думаю, таким образом, Омар Хайям давал себе отдохнуть, переключаясь на вопросы, далекие от математики или астрономии. А еще я думаю…
Лейтенант подалась вперед, чтоб проверить… не начал ли капитан сочинять хайку или танку на полях (или, хуже того, вместо) отчетов, которые едва ли затронут эстетическую струнку в Главнокомандующем Ямамото. И ее таки поймали во внезапно подхваченные сети.
… нам бы тоже не помешало учиться у великих этой способности отрешиться от проблем и забот даже за работой. Как ты считаешь, у меня получилось?
Исэ почти хмыкнула: ее капитан всегда как-то умудрялся не работать, убедительно изображая обратное.
– Художник из вас посредственный, – пригвоздила она его небрежный этюд. – Скорее, ваше призвание – позировать.
«Бьюсь об заклад, Хокусай писал с капитана своего «Философа, созерцающего полет бабочек»… где бы он еще набрел на подобное одухотворенно отсутствующее выражение лица?» - про себя подумала Нанао при виде, по ее мнению, самодовольной, противно всезнающей улыбки ее собеседника. Подтекст набросков, все же, был насквозь пропитан мировоззрением Кьераку Шунсуи: стремление избегать усилия, лишнего, по крайней мере.
Все же, пора было выпутываться… и делать ответный ход. Нанао приподнялась и, дернув плечами, окончательно стрясла усталость. Ей отчаянно захотелось разыграть новую, несколько рискованную, комбинацию, которая зрела в ее уме далеко не первый день. Она позволила себе короткую паузу и зажмурилась, концентрируясь на утихающей дроби капель за седзи.
"Это должно прозвучать... как?"
Кап-кап-кап...
"Так? Или по-другому... или..."
Кап...
"Да... так".
– Вы правы. Нам обоим стоит сделать передышку, пока нас не поглотила монотония. Говорят, что лучший отдых в ситуации умственного истощения – это физические упражнения. Как насчет шуточного поединка, капитан? – Нанао постаралась придать своему выпаду множество интонационных оттенков, которые перекрывали друг друга. Она не могла не согласиться с ним... играть по своим правилам.
«Мне порядком надоела наша с вами Рутина».
Отредактировано Ise Nanao (2011-10-02 20:26:10)
Поделиться52011-10-11 06:25:43
- Кампанейский шинигами
- Зарегистрирован: 2011-09-09
- Приглашений: 0
- Сообщений: 29
- Уважение: [+4/-0]
- Пол: Мужской
- Провел на форуме:
8 часов 45 минут - Последний визит:
2011-10-11 07:59:34
Капитан 8-го отряда вполне мог бы возразить Нанао, что как художник он не так уж и безнадежен, привести в пример бешено популярную коллекцию фотографий, которая действительно имела большой успех в Сейретее, несмотря на то, что была выпущена весьма ограниченным тиражом. Шунсуй подозревал, что небольшое количество экземпляров было напрямую связано с сомнениями редактора в возможности продать хотя бы половину. Что с блеском и, к неописуемому удовольствию капитана, было опровергнуто высоким рейтингом коллекции.
Одним словом, в случае пребывания своего лейтенанта в более приятном расположении духа, Кёраку бы с удовольствием обсудил, чего именно, на ее взгляд, ему не хватает, чтобы быть признанным ей как деятель искусства, однако он, к сожалению, прекрасно отдавал себе отчет в том, что помимо взлета в его биографии было и падение, и Нанао-тян тут же припомнит ему тот самый любовный роман...
"Тропа цвета роз" полностью провалилась в печати, хотя Кёраку искренне полагал, что достаточно достоверно и художественно описал в нем любовные отношения между мужчиной и женщиной. После такого конфуза он больше не публиковался, хотя писать не перестал. Но в стол и тайком. Зачастую в то время, когда его любимый лейтенант думала, что капитан, засев за бумаги, наконец-то делает хотя бы часть отрядной работы.
"Позировать?" - он на мгновение представил себе греческие и римские обнаженные скульптуры. Однако желания позировать, простите, с голой пятой точкой совершенно не возникло, тем более, что Шунсуй тут же припомнил, что стоять или лежать в одной позе зачастую нужно часами, а это уж точно приведет к тому, что тело затечет и обязательно что-нибудь заболит, и вряд ли в таком случае ему позволят выпить саке.
"Вот увидеть свой профиль на какой-нибудь монете было бы весьма забавно," - он тут же представил себе удивленное выражение глаз Джууширо, - "Хотя мой нос вряд ли отлично бы смотрелся на фоне других благородных носов, отлитых в металле. Вот Кучики, пожалуй, подошел бы идеально. Что у него, что у его деда всегда было такое каменное выражение лица, будто бы они позировали каждую минуту. Так сказать, держали марку."
Шунсуй уже давным давно заметил, что, когда благородные особы попадают в какую-то неприятную или откровенно оскорбительную для себя ситуацию, они еще больше каменеют лицом, пряча свои эмоции за неподвижной, ничего не выражающей маской. Однако, сам он предпочитал видеть куда более живую мимику.
– Вы правы. Нам обоим стоит сделать передышку, пока нас не поглотила монотония. Говорят, что лучший отдых в ситуации умственного истощения – это физические упражнения. Как насчет шуточного поединка, капитан? - погрузившись в раздумья, Кёраку чуть было не упустил момента, когда Нанао закончила говорить. В ее красивых глазах, которые она тщетно пыталась прикрыть стеклами очков, шинигами увидел блестки странного и отнюдь не шутливого вызова. Впрочем, он категорически не хотел его принимать. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.
Это означало бы, что смышленая и не по годам серьезная девочка, хвостиком таскавшаяся за Рисой, а также практичная и дисциплинированная Нанао-тян, привычно справляющаяся почти со всеми делами 8-го отряда и, не смотря ни на что, уважающая своего капитана и полностью соблюдающая субординацию, должны были уступить место кому-то другому, новому. А Шунсуй вовсе этого не хотел. Ему и так все чаще и чаще казалось, что время бежит семимильными шагами, утекает быстрым ручейком с ледника его жизни, настолько быстро стали расти рядом с ним эти чужие близкие дети.
Пусть он и отдавал себе отчет в том, что рассуждает с позиции родителей, отказывающихся признавать, что из чадо, недавний милый карапуз, собирается жениться или переезжает в другую страну, да и вообще ему уже давно за сорок. Для них он навсегда останется беспомощным птенчиком, не умеющим летать.
- Но, дорогая моя, помилуй старика, - он добродушно расплылся в слегка виноватой улыбке, - На улице все же идет дождь, слышишь? Он уже давно стучится к нам в окна и барабанит по крыше. А ведь, когда я заболею, ты явно не захочешь ночами напролет сидеть возле моей постели, меняя холодные компрессы или кормя с ложечки рисовой кашей. - он небрежно оперся локтем на письменный стол, подперев небритую щеку широкой ладонью, по-кошачьи лукаво жмуря глаза, - Но я-то еще ладно. Вдруг заболеет милая Нанао-тян? Разве я смогу сидеть в кабинете, пока ты будешь оставаться в постели? А если приду, так ты еще можешь превратно понять мои кристально чистые намерения.
Страница: 1
